Умение выживать оказалось его даром и предназначением.
Она заподозрила неладное, когда после выхода интервью к ней пришли четверо совершено разных мужчин.
Разным было всё: походка, манера говорить, выражение лица.
Но вот взгляд – он был у всех одинаков.
Нет, они не были мошенниками.
Её сердце прочувствовало всю глубину трагедии.
Она поняла: за разноличием личин, за этим взглядом кроется один и тот же человек.
Глубоко больной человек.
Отвергнутый и жизнью, и смертью.
Преданный истоком своего бытия. А без настоящего начала конец нереален.
К ней пришёл её родной сын.
Болен он или здоров, для неё не было важно. Главное – он жив и простил её.
Так он ей сказал.
Так сказала ей каждая из его личностей. Оказалось – не простил.
Не смог принять факт своего бытия.
И ушёл из её жизни, на этот раз добровольно.
Она стояла и смотрела на обессиленную горем мать. Теперь она знала, какая тайна семьи мучила её всю жизнь.
После открытия тайны с её глаз спала завеса восприятия.
Она стала видеть иную реальность.
На кровати лежало безжизненное тело её брата. А над ним в безжалостной схватке сцепились ангел и демон.
Победитель соберёт в целое его душу, разорванную на четыре части.
И будет её новым Хозяином.
Или Богом.
И позволит, наконец, в Свете или во тьме, познать душе целостность самой себя.
Потому что худшая из всех возможных реальностей – нейтральная зона меж границ.
Там, где отсутствует выбор, нет жизни.
Потому что нет любви.
Дар
Брат вбежал утром на кухню, где я мирно пил чай, размышляя об очередном этюде. Преподаватель актёрского мастерства оказался на редкость упёртым перфекционистом. Ха, не на того напал! Я сам из этой же породы. И вечером, после школы, наверняка доведу его до нервного тика своим, гораздо более правильным, видением постановки. Буду поступать на режиссёрский, решено! В иной профессии, кроме творения на сцене новой реальности, я себя не видел.
Жизнерадостно плюхнулся на табурет. Откинул прядь волос со лба. Лучезарно улыбнулся.
И бросил гранату новости в пылающий под круговертью мыслей и образов костёр моих чувств.
– Я влюбился! Девчонка от меня тоже без ума!
Счастливо расхохотавшись, бросил на стол фотокарточку.
Ненавижу быть насильно вырванным из самого сердца творческого процесса! В эту секунду я не знал, что моему собственному сердцу было суждено испытать все муки своей разбитости.
Дабы отмахнуться от не вовремя явленного брата, мазанул взором по фотографии. И остолбенел, полностью погрузившись в реальность неизбывного горя.
Только страдания и счастье обладают способностью обезоруживать человека одним фактом проживания их в мгновение здесь и сейчас.
С куска бумаги на меня смотрели два сияющих, полных взаимного восторга взгляда. Моего родного брата и моей первой Любви. А ведь она дала согласие выйти за меня замуж после окончания института!
В первый миг после осознания предательства я словно ослеп. Лишь удары резко замедлившегося в биении сердца соединяли меня с этим миром. Но и они становились всё реже и реже… Жизнь выталкивала меня из себя, рождая в новую форму действительности.
Я не помню, сколько времени я созерцал непроницаемую тьму горя. Наконец разум и тело насытились им. Автоматически я встал и вышел вон, чувствуя спиной изумление Ильяса.
Ноги сами несли меня прочь из дома.
Наверное, следует применить гипноз, чтобы вернуть мне полную память о тех днях.
Что я делал, когда ел, ложился спать, просыпался… Ничего толком не помню.
Три дня я провёл в ауле, в доме родственников своего друга. Мысль о том, чтобы сообщить родителям, где я, даже не приходила в голову.
Голова в то время пребывала в бездумной пустоте.
Прожив трое суток одним телом (сознание витало в полусне-полуяви), я вдруг воскрес.
Тишину безмыслия и бесчувствия нарушил чей-то шёпот. Настойчивый, он пробивался сквозь плотную завесу отказа от жизни, саваном спеленавшую сознание.
Открыв глаза, я изумлённо уставился на крошечную старушку, склонившуюся над кроватью.
Ни солнечный, ни лунный свет не пробивался через непрозрачные тяжёлые шторы. В комнате висела удушливая тьма.
Но, тем не менее, я отчётливо видел старушку! Белое сияние исходило откуда-то изнутри неё…
– Очнулся! – я испуганно вздрогнул от её неожиданно молодого, даже девичьего голоса.
Тихий смех зашелестел в углу.
Скосив глаза, я увидел группу из трёх мужчин. Бесцеремонно обшарив меня взглядами, они отвернулись и зашептались.
Я протёр глаза. Видение не исчезло.
– Не бойся. Тебя лечат.
Старуха ласково погладила меня по голове. Я вздрогнул и отшатнулся от её касания, от касания молодой девушки, за мгновение скинувшей несколько десятков лет!
– Ты видишь меня так, как хочешь, – она смотрела на меня серьёзно, но без жалости.
Словно знала, что жалость я ненавижу всеми фибрами души.
– Первый этап пройден хорошо. Но его энергии недостаточно тонки. Предстоит пройти ряд тяжёлых испытаний счастьем и горем, чтобы дух осознал себя. Это только начало.
Только начало? В моей жизни будет полно радости и разочарования?
Но я не хочу, не желаю так жить! Я отрицаю реальность! Дайте мне уединиться в моём уютном внутреннем мире, не лезьте туда!
Иначе я откажусь от самой жизни!
– Ты не сумеешь отказаться от жизни.
Голос подошедшего к кровати седовласого мужчины был тих, но суров.
– Ты должен принять реальность мира, принять все его удары и вызовы. Это укрепит и разовьёт твою душу. И твой дар.
Дар? Какой дар?
Похоже, мне не было нужды раскрывать рот. Эти странные люди, а скорее всего, шайтаны, без труда читали мысли.
– Мы не шайтаны. Дар творчества. Дар духовной силы. Дар любви.
Приблизившись вплотную, мужчина взял меня за руку и рывком поднял с кровати. Удивительно, но у меня даже голова не закружилась от такого непредсказуемо стремительного перехода в иную плоскость телоположения…
– Ты научишься понимать себя. Научишься преодолевать трудности и достигать поставленные цели. Потому что тебе дана особая миссия.
